Пестрая бабочка. Боги и не боги - Страница 187

187

— Дэвлин, он обещал никому ничего не говорить…

— Это — не обсуждается.

— Пусть он лучше думает, что просто я балуюсь демонологией. Если он умрет — это будет куда подозрительнее.

Демон немного подумал.

— Хорошо. Мы подождем пару недель и посмотрим, что он будет делать. Но ты…

— Мы с Вэлем хотели осмотреть Красный замок. Поедем завтра. Я буду там, пока все немного не утрясется. Вам же нужно собраться в эту поездку?

— В какую?

— Ты сказал про прокол Хаоса…

— Мы не найдем его, пока он совсем маленький.

— Тогда какие у нас планы?

— Вы с Вэлем смотрите Красный замок, мы присоединимся к вам к концу недели. Турнир. Приглашение, ты помнишь? Это практически окончательная легализация, как говорит Эрик. Заодно хоть отдохнем. Вернемся — съездим на несколько дней помочь моей сестре. Отец просил. Потом неделя празднований дня Зимнего Солнцестояния. А где-то еще через неделю заражение Хаосом станет достаточное, чтобы с ним разобраться. Тогда и поедем.

— Понятно…

— Ладно, вставай. Нужно возвращаться.

— Мне очень больно, — пожаловалась я, пытаясь как-то прикрыться воротником.

— Да, — проговорил бесчувственный мэтр Купер, — надо думать.

Понятно. Значит, очень сильно недоволен, что, впрочем, и понятно.

Я с трудом встала на ноги.

— А почему у меня так гудит голова?

— Крис, — проговорил демон, — вот как мы поступим, я донесу тебя до твоей кровати, в Замке, потом достану клеверную эссенцию, а потом ты проведешь вечер у меня в библиотеке. И ты выйдешь оттуда, только после того, как сможешь мне сама внятно ответить на вопрос, что такое Печать. Нельзя быть настолько неграмотной в таких простых вопросах.

Я согласилась. Что мне оставалось еще?

За этот вечер я выяснила массу полезного. Например, то, что я зря обидела его, сказав, что я — его собственность. Моя отметина служила по сути трем целям: усиливать способности к магии огня, позволить меня найти в любой момент и говорить сущностям из Инферно и Хаоса, что меня нельзя трогать. А еще что я представляю собой огромную ценность для кого-то из представителей княжеского Дома Багрового Пламени, и попытавшийся протянуть ко мне лапы столкнется с очень недовольным высшим демоном.

Возможность устроить продемонстрированный как-то паралич шла бонусом и была гарантией, что человек не попытается напасть на владельца Печати.

Он не надел на меня ошейник, как я это видела раньше, он сделал мне подарок, по сути, просто обещая защищать в любой ситуации. До сих пор, судя по книгам, подобные подарки делались только после договора и в обмен на душу. Обжигала меня тоже не сама Печать, а сила Эмпиреев, к которой на месте такого знака просто появлялась уязвимость. В случае, если эта сила была агрессивной природы, как излучение Ока.

Вот так.

Конечно, никто меня в библиотеке не запирал, но вышла я оттуда, чувствуя себя полной дурой. Дэвлин сидел в кабинете и листал какую-то книгу, я забралась в кресло с ногами и молчала, не желая ему мешать. Наконец, он отложил толстенный фолиант и посмотрел на меня.

— Ну что? Разобралась?

— Прости меня…

Он только покачал головой.

— Идем.

Маг захватил бутылку «Драконьей крови», и мы спустились к площадке для купания. Он сел на край, сняв обувь, так что стопы его оказались в воде, и я примостилась рядом. Мэтр Купер сделал глоток и передал бутылку мне.

— Почему ты такая любопытная в одних вещах, совершенно не в состоянии выяснить нужную тебе информацию — в других?

— Мне это даже не пришло в голову.

Мы помолчали.

— Это проблема разных понятийных категорий.

— Я не понимаю.

— Я просто не знаю, как сказать еще прямее: ты — важна для меня. Я ценю тебя. Я защищаю тебя. Я позволяю тебе участвовать в опаснейших вещах, но так, что я могу вытащить тебя, в крайнем случае. Ну, кроме истории с Красным замком. Ты сумасбродная, временами просто кажешься безумной, ты совершенно не способна поступать логично, и это доставляет мне массу неудобств. Геомантия, о которой ты все время говоришь… Я мог бы, при желании, заставить тебя чувствовать что угодно. Например, рабскую покорность. Но я не покушаюсь на твою свободу воли. Или я мог бы изобразить, что я люблю тебя так, как это принято у людей, это — не сложно, и ты бы делала все, что мне нужно, но я до глупости честен с тобой. Я, в конце концов, мог бы просто выпить твою душу, ты ведь сегодня чуть не выдала меня своей неосторожностью, но вот она ты. Сидишь, пьешь вино, болтаешь ногами в воде. Что тебя не устраивает? То, что я не теряю разум? Или то, что не тащу тебя в постель? Под какие шаблоны в своей голове ты пытаешься подгонять все отношения с окружающими?

— Но ведь твой отец полюбил смертную.

— Мы все — разные, как и люди. А я вот посадил смертную на шею, как выражается Эрик, и позволил ей свесить ноги. И еще и дергать меня за хвост временами.

Я рассмеялась, привалившись к его плечу.

— Прости меня.

— Ты уже это говорила. Почему люди все время повторяют?

— Люди должны повторять. Это значит, что ничего не изменилось, и они по-прежнему думают или чувствуют то же самое.

— Да? Интересно. Это потому что вы мало живете и быстро меняетесь, я думаю.

— Знаешь, я чувствую себя очень виноватой.

— Зачем?

— Что значит — зачем?

— Я же не сержусь.

— Я постоянно забываю, кто ты, и насколько по-другому думаешь.

Он внезапно посмотрел на меня.

— Если бы не этот артефакт, ты сегодня была бы с этим принцем?

187