Пестрая бабочка. Боги и не боги - Страница 8

— Я, собственно, другое хотела спросить. Ты уверена, что хочешь уйти в море с этой компашкой? Эльф, гном, орк — не простые ребята. И это может быть очень опасным.

Она поглядела на меня непонимающе.

— Они — замечательные! К тому же ты-то сама так и живешь! — парировала сестра.

Я поморщилась. Шах и мат. И правда, ханжески как-то прозвучало. Но где грань между «заботиться о» и «трястись над» — я не знала. Хотела бы я уберечь Елену от того, что происходило несколько месяцев назад со мной? Да. Хотела бы этого сама Елена? Однозначно, нет, судя по выражению ее лица.

— А ты не думала, что тебя могут убить? — попробовала я воззвать к ее разуму.

— А ты? — снова встрепенулась она, снова разливая нам вино.

Я криво ухмыльнулась, потягивая вторую чашку. Вино согрело меня, но не сняло стресса от ужина. Мне хотелось выговориться. Так хотелось. И выходило, что кроме младшей сестры я никому не могу сказать то, что думаю. Хотя бы частично. Поэтому меня понесло.

— Не думала, пока все не началось. Меня уже пытались утопить, отравить конфетами, застрелить, в меня била молния, попала пуля, я ходила в полиагре, меня пытались съесть зомби и упыри, и для особой пикантности — мою кровь пил вампир. Это не совсем то, чего нормальный человек хочет себе для счастья.

Я посмотрела на нее и поняла, что абсолютно зря это все сказала. Глаза у сестренки разгорелись, похлеще, чем у тех упырей.

— Настоящий вампир?!

Ну, вот, кажется, это единственное, что она восприняла. Отвратительная из меня старшая сестра получается. Зачем вот я про Вегу вообще упомянула? Надо читать такие романы в юности, когда впечатлителен, а сейчас я это воспринимала как «Ох, да что ты, твою мать, говоришь!»

— Ага.

Елена опрокинула в себя остатки энтильского.

— Расскажи! — она снова держала меня за руку, н-да, тему надо было как-то сворачивать.

— Да нечего там рассказывать, у меня рука была ранена, и я немного поделилась, чтобы он мог снять боль. Вот, собственно, и все.

Она замялась и принялась теребить край вышитой подушечки. Ей очень хотелось что-то спросить, но она не знала, как. Глаза потупила, а эмпатически чувствую азарт и любопытство.

— Ну? — не выдержала я, пытаясь не разулыбаться, настолько она выглядела забавно.

— А… А правда, что это очень… приятно? — и чуть покраснела, то ли от вина, то ли представив, что там могло быть с этим вампиром.

— Ничего особенного, — нагло соврала я, — в сон клонит и все. И еще страшновато.

Елена была слегка разочарована, и даже не пыталась этого скрывать.

— Да? Значит, в книгах — все неправда? — протянула она, таким тоном, будто это я самолично понаписала всю эту романтическую чушь о высшей нежити, которой она зачитывалась. А теперь сказала, что просто пошутила.

— Да, конечно же! Наивняк!

Она рассмеялась, когда я потрепала ее по макушке.

— А если серьезно… Я просто не хочу в чем-то уступать Эрику, я хочу, чтобы он воспринимал меня всерьез. Поэтому мне нужно пережить хоть какую-то часть того, что пережил он.

«О боги! Так вот как мы выглядим, когда морозим такие глупости! Это, оказывается, просто семейное…»

— Ага, — грустно улыбнулась я, — и ты хочешь быть с ним любой ценой, да?

— Да! — она посмотрела мне прямо в лицо своими горящими карими глазищами.

Кажется, я начинаю понимать Дэвлина. Тяжко ему со мной приходится.

— Я — глупая? — спросила она внезапно, глянув на меня как-то жалобно.

— Нет, — я покачала головой, — уж точно не глупее меня.

— Объясняй понятнее, если хочешь, чтобы тебя понимали, — встопорщилась Елена, — и прекрати говорить таким покровительственным тоном. Обижусь!

Я вздохнула.

— Ну, вот представь себе, абордаж. Ядра свистят, озверевшие от крови моряки с оружием, и на тебя налетает пират с саблей. Что ты сделаешь?

— Попытаюсь убить его раньше, чем он меня, — твердо сказала Елена.

— И оно того стоит?

— Эрик того стоит. Если я окажусь… слабее его, — продолжила она, закусив губу, — я быстро его потеряю. Я не глупая, я понимаю, какой он…

Я просто не нашлась, что ответить. Прекрас-с-с-сно. Потом осторожно коснулась ее эмоций — все так, влюблена отчаянно.

— И еще… — она очень хотела что, то сказать, но опять не решалась.

— Что?

Елена подняла на меня глаза и посмотрела с вызовом.

— И еще, как я могу в чем-то тебе уступать, если ты все время у него перед глазами? И он все равно будет сравнивать!

У меня отпала челюсть. Так это, значит, я во всем виновата?

— Я же понимаю, что между вами что-то было, — продолжила она выговариваться, — а может, и сейчас все еще есть. Это видно. Мужчина не будет так смотреть на кого-то, кто ему совсем безразличен. Я не должна быть… хуже, понимаешь?

Я понимала.

— Почему у вас ничего не получилось? — требовательно спросила сестра.

Ну что ж, рано или поздно нам нужно было об этом поговорить.

— Потому что мы даже не пробовали, — честно ответила я, — а может, потому что мне нужен Дэвлин. Хочешь понять, что будет, если все пойдет… не так? — спросила я ее. — Так сказать, на моем примере?

Будь я трезвее, я бы никогда этого не сделала, но сейчас… Она очень хотела вызвать меня на откровенность, ее она и получила.

— Не понимаю тебя.

— Я пережила нечто похожее, — попробовала я аккуратно подобрать слова, — но у меня все кончилось… не слишком весело.

— Да, хочу, — тряхнула сестра челкой, беря меня за руку, — но не из-за себя. Я просто хочу знать, что с тобой происходит. Ты же ничего мне больше не рассказываешь! То появляешься с лихорадочным блеском в глазах, то выглядишь, как вернувшаяся с того света тень. Я же тоже переживаю за тебя, понимаешь?