Пестрая бабочка. Боги и не боги - Страница 145

К оглавлению

145

«Да мы почти тезки!»

— А что оно значит?

— Это сокращенно от «дарониер» — на имперском означает «самый темный час перед рассветом, когда луны уже сели».

— Забавно.

— Выпендривался в юности много.

— А ты его до сих пор ненавидишь?

Ксерт шел некоторое время молча.

— Не думаю. Нет. Да и теперь — какая разница уже?

— А если бы ты мог передать ему что-то? Ты бы хотел?

Снова повисла тишина. Туман помаленьку рассеивался, впереди уже поднимались изломанные очертания серого горного хребта.

— Пожалуй, да. Что я сожалею. И что это я украл его Лунную астролябию.

— А что это такое?

— У меня на столе, гномский механизм из посеребренных колец и шестеренок. Даже жаль, что не успел вернуть, — усмехнулся он, — все равно я так и не понял, что он за силу использовал, когда ее создавал.

— А если мы дойдем… — осторожно начала я. — Хочешь, я ее верну?..

Ксерт вздохнул и неожиданно рассмеялся. Он хохотал, упершись призрачной ладонью в дерево — просто по привычке. Плечи его тряслись, будто призрак бился в припадке. То еще зрелище, надо сказать.

— Только не говори мне… — простонал он, — не говори, что после всех этих веков ко мне на другой конец света принесло того, кто знает Даро!

Я только кивнула, и он расхохотался еще громче.

— Надеюсь, ты не его прапраправнучка?

— Чур меня, — фыркнула я, — родственничка с таким характером мне только и не хватало.

— Как он?

— Да нормально. Тоже отшельничает вместе с двумя друзьями. Ругается на гостей. Иллюстрация к слову «мизантроп».

— О да, очень похоже. Передавай привет, если выживешь.

— Ладно.

Мы двинулась дальше к уже отчетливо видимым горам, когда, наконец, туман расступился, открыв нам… Его.

Он спал, свернувшись клубком, а его тело наполовину закрывало тоннель сквозь гору. Высотой метра два в холке, если встанет. Я присвистнула. У него были мощные с рыжеватыми подпалинами лапы, вооруженными когтями размером с хороший кинжал, а черная шкура лоснилась, как бархатная. Три черных кожаных носа в унисон сопели. Правая голова шевелила усами и чуть скалила во сне зубы. Левая негромко «вуфкала», видимо, тоже видела какой-то сон.

— Я думал, он побольше, — проговорил озадаченно Ксерт, наклонив голову на бок, — и пострашнее как-то. Так! Погоди! А ты вообще слышала легенду о Псе Бездны?

— Нет.

— И ты не боишься собак?

— Не боюсь.

— Потрясающе. Не думал, что эта реальность настолько зависит от веры…

Надо было что-то решать. Остатки тумана разгоняли лучи странного белого солнца. Лучи его были горячими и неприятно обжигающими. Похоже, именно так днем в явленном мире чувствуют себя вампиры.

— Тут мы не пройдем, — констатировала я, указывая рукой на спящую животину, — знаешь, как его отвлечь?

— Отвлечь? Не убить?

— Я не хотела бы убивать собаку, — проговорила я, — даже такую. Я люблю собак.

— Отвлечь… Знаешь, я никогда не думал об этом в таком ключе. В принципе… Хотя нет, вряд ли.

— Что?

Ксерт немного замялся, будто решая говорить или промолчать. А я чувствовала, как по спине поползли первые капли пота. Интересно, а можно в призрачном мире схлопотать тепловой удар?

— Его бы отвлекла живая кровь, — ответил, наконец, старый «друг» «любезного» мэтра Даро, — видишь вон там миску?

Ну как — миска, тазик небольшой из блестящего темного металла.

— Ого. Это сколько крови надо?

— Да ему бы только запах почувствовать. Думаешь, тут живые часто бывают? Он не устоит, до последней капли вылакает и миску вылижет.

Я обернулась к призраку. Терпеть не могу, когда кто-то нагло увиливает от ответа, это всегда означает что-то очень нехорошее.

— Сколько. Крови. Надо?

— Хотя бы пол литра, — прямо ответил он, — лучше больше.

— Ага. Понятно. А дальше ты меня на себе потащишь?

Он вздохнул.

— Давай подумаем еще.

Надо ли говорить, что мы ничего не придумали и пошли к миске.

— Режешь руку, — напутствовал меня кровожадный призрак, — льешь в миску вот досюда, а потом со всех ног бежишь за вон тот камень. Поняла? Я жду тебя там. А оттуда бежим к тоннелю.

Я кивнула, еще раз подумав, что шансов выбраться отсюда у меня как-то немного. А если меня будет еще и шатать от кровопотери, они вообще становятся призрачными. Ха-ха. Призрачный мир, призрачные шансы. Однако, дороги назад не было, а солнце начинало палить уже совсем нещадно. Я еще раз глянула на спящее чудовище, на миску… Надо решаться.

Сделала на запястье четыре надреза кинжалом Да Ки Нэ и принялась сжимать и разжимать руку, заставляя кровь течь. Я все-таки очень себя люблю. Наносить порезы самой себе — против всех моих инстинктов. Поэтому первый раз получилась только царапина. Я попробовала резануть еще раз, нажимая сильнее. Ни за что больше не буду так делать. Ни за что. Смотреть, как набухая темно-красным, раздвигаются края рассеченной кожи, будто расходится шов на платье — отвратительное зрелище. Меня передернуло, а желудок сжался от болезненного спазма. Очень быстро в голове зашумело, а из-за камня принялся показывать какие-то панические знаки, маша полупрозрачными руками, будто крыльями, призрак. Я медленно оглянулась, уже зная, что увижу. Конечно. Вот они: три оскаленные пасти в нескольких метрах от меня. Думать времени не было, испугаться я тоже не успела, поэтому отреагировала инстинктивно. Точно так же, как и на любую другую здоровенную рычащую собаку. Я ткнула в него пальцем и со всех легких заорала.

145