Пестрая бабочка. Боги и не боги - Страница 228

228

— Вы открыли ворота? — раздался очень-очень знакомый глухой голос.

— Да, — кивнул Дэвлин, оборачиваясь к вошедшему и снова перетекая в человеческую форму.

— Тогда — ходу! Живо! Это надолго ее не остановит!

Закутанная в плащ с капюшоном фигура с затянутыми в металлические полосы руками и ногами закинула на плечо огромную косу.

— Жнец! — воскликнула я с невероятным облегчением.

— Я же говорил, смертная, мы встретимся позже! Потом поговорим! Ходу!!

Мы бежали со всех ног к пристани по извивавшейся между высокими пирамидальными деревьями дороге. Дэвлин схватил меня за руку и тащил за собой, а в моей голове билась одна мысль: только не споткнуться. Только не споткнуться бы сейчас.

— Лодка? — это Эрик.

— Нет! К воде, быстро! — велела сопровождавшая нас нежить.

Будто из воздуха соткались длинные металлические ленты и растянулись прямо над поверхностью мертвой, неподвижной воды, вроде длинных узких мостков.

— Далеко, — покачал головой мэтр Купер.

— А мы короткой дорогой! — рявкнул Жнец, первым ступая на странную конструкцию.

Вокруг сгустился туман. Такой знакомый туман, как же я его ненавижу. Я дважды чуть не упала в воду, но Дэвлин каждый раз удерживал меня на этой зыбкой тропинке. Горели легкие, и нечем было дышать.

— Я… Больше… Не могу…

— Надо!

Позади раздался жуткий вопль ненависти и разочарования, и отозвавшись на него, в миг потемнели небеса, длинные извивающиеся языки молний облизывали водную гладь, а я пыталась не думать, что будет, если одна такая попадет в металлическую полосу дороги.

— Очнулась, — констатировал Жнец, не сбавляя темп.

Я припустила на внезапно открывшемся втором дыхании, казалось, что сердце лопнет, когда мы выкатились на берег, откуда вела наверх лестница. Демон отпустил мою руку и снова выхватил оружие.

— Понеслась, — констатировал Эрик чуть охрипшим от бега голосом.

Я подняла голову и осознала, что действительно «понеслась» и еще как: по тропе вверх тянулась нескончаемая цепочка истлевших костяков.

Никогда я не бывала в таком кошмаре, хотя мужчины и пытались меня прикрывать. Поднимай руку, руби. Опускай. Стена огня. Поднимай руку, руби. Спасибо вам, Дэвлин и Даро, за геммы. Поднимай, руби. Поднимай…

Наверное, я там и умерла. Иногда мне до сих пор снится черный каменный коридор и нежить. Море нежити. Тогда я понимаю на краткий миг, что вся остальная жизнь — просто иллюзия, которую показывает угасающий разум. А на самом деле, все это — один нескончаемый миг, когда я падаю на пол той черной каменной пещеры со ржавым клинком, раскрошившим ребра слева и пробившим сердце.

Я еще успела увидеть, как коса Жнеца проделывает просеки, и как их быстро заполняют другие немертвые. Дэвлин плюнул на конспирацию и принял нормальный облик. Огненный меч вместо рубиновой стали и какая-то странная штука, стреляющая тоже огнем. Еще и пытается закрывать меня алым кожистым крылом. Десятый рубит с двух рук. Он где-то потерял маскирующий медальон. Чешуя пробита, и сам он весь в крови с ног до головы. Он закрывает стрелков. Эрик, кажущийся совершенно невменяемым, палит чем-то огненным из винтовки вперед по коридору, а Вэль отбрасывает ледяными стрелами догоняющих. Поднимай, бей.

Поднимай.

Бей.

А потом пришла резкая боль, и наконец-то наступила долгожданная темнота. Хорошо. Мне бы просто, чтоб не нужно было больше двигаться. Уже одно это — Небесные Кущи были бы…

Я открыла глаза и уставилась в незнакомый потолок. Серый камень, окон нет, свет искусственный. Где я? Кровать. Узкая, на одного. Как в больнице при каком-нибудь храме, правда, застелена почему-то не белым полотном, а светло-зеленым. Не вершина комфорта, но сойдет. Справа такая же койка, на ней тяжело дышит Вэль. На голове повязка, лицо осунувшееся и какое-то желтое. Весь в повязках, будто мумия, но дышит. Значит, живой. Эльфы регенерируют. Если живой сейчас — все будет хорошо. Теперь налево. Что ж так сложно поворачиваться-то… А вот и Десятый. На нем вообще места живого нет. А левая рука зафиксирована. Перелом? Похоже. Но тоже дышит. Ни Эрика, ни Дэвлина. Это пугает больше всего. Так, если не двигаться слишком быстро, то, пожалуй, я смогу сесть. Вот только комната перестанет кружиться перед глазами. Сложнее всего спустить вниз ноги. При первой же попытке начинает жутко мутить. Хватаюсь за спинку кровати, встаю. Сначала Десятый. Добрый интеллигентный Десятый. Связался же он со мной… Какая я дура. Как я не смогла понять, что со мной что-то не так, когда рвалась на этот клятый остров? Я подползаю к изголовью, присаживаюсь на край кровати, кладу на него руки и начинаю молиться. Обещаю Да Ки Нэ все, что угодно, лишь бы помог. Еще несколько раз. Десятый постепенно перестает так жутко хрипеть при дыхании, грудь поднимается и опадает ровнее.

— РУКУ НА ЛОБ ПОЛОЖИ.

Призрачная и слегка уменьшенная версия Да Ки Нэ стояла рядом, опершись на меч.

— Ой…

— ОЙ. НА ЛОБ РУКУ, ГОВОРЮ — ТАК ПРОЩЕ. И ЖЕЛАЙ ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ. ГЕОМАНТИЯ ТОЖЕ ПОМОЖЕТ.

— Спасибо…Почему я тебя вижу? Я умерла?

— ЭТО СЛОЖНЫЙ ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС. НЕ ОТВЛЕКАЙСЯ. ДАВАЙ ПОКАЖУ, КАК КАКИЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ БЫСТРЕЕ ВОССТАНАВЛИВАТЬ.

Через четверть часа после краткого ликбеза на тему «как быстро поставить ближнего своего на ноги и не сдохнуть самой» я, шатаясь, побрела к Вэлю. Проделывать тот же фокус.

— Так почему я тебя вижу?

— ЛУЧШЕ СКАЖИ, КАК ТЕБЯ ЖИВЬЕМ… ЖИВЬЕМ! ЗАНЕСЛО В МЕРТЫЙ МИР?

228