Пестрая бабочка. Боги и не боги - Страница 97

— Да, — покачал головой Эрик, сверкая изумрудами глаз из-под низко надвинутого капюшона, — с дурацкими договорами нужно быть очень осторожным.

— А что с ним было дальше? — спросила я, задрав лицо к полудракону.

Десятый только пожал плечами в ответ.

— Он вынужден служить богине, превратившей его возлюбленную в чудовище — в первого вампира. Больше он не смог выбраться в явленный мир.

— Печальная легенда.

— Да, не слишком веселая.

— А что сталось с вампирессой? — поинтересовался Вэль.

— Она основала первый клан, а потом ее упокоили.

Я попробовала представить себе эту женщину, и на ум почему-то сразу пришло лицо черноволосой Клариссы с фиалковыми глазами. Интересно, почему она все-таки так смотрела на меня в театре?

— Могу кое-что добавить, — проговорил Дэвлин внезапно, прерывая мои размышления.

Все уставились уже на него.

— Эта «ловушка» для Короля Мертвых была порталом в Инферно. Он оказался на границе нашего манора тогда. Старший брат моей прабабки, который тогда был Князем, пытался захватить его, за что поплатился воплощением и изрядным куском самого манора. Дом ослаб, и не возьми все в свои руки мой дед, не знаю, как бы все обернулось. Но меч Короля Мертвых до сих пор хранится у нас.

Мы уже не просто уставились, мы вытаращились.

— Что касается немертвого, он истлел, и вид его стал ужасен настолько, что Хэль дала ему власть над металлом — любым, чтобы он смог завернуться в металлические полосы и не расстраивать ее своим видом. С тех пор его стали называть Жнец. Он ненавидит ее, но больше не может покинуть ее мир, став практически ее марионеткой. Жена же его — Клаудия, действительно считается прародительницей всех вампиров. Поколения времен империи были куда слабее, но сейчас, через тысячу лет… Это весьма опасные существа. Если их несколько, даже нам в таком составе и так экипированным придется сложновато.

— Поэтому пытаемся договариваться миром, — усмехнулся Эрик.

Мы с Вэлем молчали. Альфар укладывал в голове новые знания, расширяя собственные представления о мире. Мне же было ужасно жаль этого Жнеца. Но это не значило, что у меня не было вопросов.

— А что имелось в виду под «перестал получать силы»?

Дэвлин чуть притормозил коня, поравнявшись со мной.

— Человек живет за счет собственной души, на ее жизненной силе. Считается, что это крупица души творца этого мира. Личи, к примеру, как бы консервируют свою душу в сосуд — филактерий. А сами начинают получать силу из Мертвых миров. Создается парадокс: тело и магия — от источника Хэль, но забрать к себе она их не может, пока у лича есть душа. Богиня смерти может только каким-то косвенным путем заполучить их себе. Ну, или прийти в явленный мир, потратить массу сил и уничтожить тело. Впрочем, в какой-то призрачной ущербной форме лич может продолжить существовать и дальше.

Пока все ясно?

Я кивнула. Давненько мне не перепадала очередная лекция о мироустройстве за всеми нашими проблемами. Это было ужасно любопытно.

— Теперь другая аналогия. Эльфы души не имеют, но существуют на внешнем источнике из их Звездного мира. У них что-то вроде единой, общей души. Не знаю, что это такое конкретно. Но чтобы поддерживать в себе силы и магию, эльфам нужны еще силы природы. Вэлю вот, например, необходим холод и лед. Если бы не талисман, жара бы нанесла ему серьезные повреждения. Вампиры — то же самое, только основной источник у них — Мертвые миры, а поддерживают себя они с помощью крови. Хэль отрезала Жнеца от первого источника, поэтому все так и случилось.

— Понятно. Вообще-то, это — жестоко.

— Не знаю, — пожал плечами Вэль, — если он давал до того ей что-то вроде вассальной клятвы — то она была полностью в своем праве.

— Да? — удивилась я. — Она отняла у него самое дорогое.

— Если сюзерен поступил так, значит, он — сволочь. Но он все равно — сюзерен.

— Вэль, — проникновенно проговорила я, — мне хотелось бы прояснить один момент. Если когда-нибудь меня будет как-нибудь заносить… А я знаю твои заморочки на тему правил и чести. Так вот, если тебе что-то будет не нравиться — говори сразу и прямо.

Снежный эльф несколько удивленно сверкнул голубыми глазами из-под челки.

— Хорошо, как скажешь.

Эрик усмехнулся, а Десятый глянул как-то… не знаю, как и сказать. Так смотрел на меня только отец, когда я первый раз три раза подряд попала в центр мишени из арбалета. Одобрительно.

День прошел спокойно, толпы нежити по дорогам не шатались, но и людей больше не было. Даже лес казался пустынным. Не было каких-то чудовищ или упырей, но пропало и зверье. Тишина постепенно начинала угнетать. К тому же, после обеда небо затянуло свинцовыми тучами, и пошел холодный осенний дождь. Тяжелые капли барабанили по капюшону и стекали на лицо, если я хоть немного поднимала голову. Кони хлюпали по лужам и недовольно фыркали. Спутники примолкли, поддавшись общему настроению, и каждый думал о чем-то своем. А дождь лил, лил и лил…

Мы проехали две заброшенные деревни с почерневшими от времени и сырости остатками домов, когда начало вечереть, и как раз подъехали к третьей. Ливень прекратился, но все равно было мокро и совершенно неуютно, а я устала до трясущихся пальцев и проголодалась.

— Ну, принцесска, — что делаем с ночлегом? — спросил поравнявшийся со мной Эрик. — Остановимся тут и посмотрим, что будет? Или на ночь вернемся в Замок?

Честно говоря, мне самой ужасно не хотелось возвращаться. Не знаю почему. Мысль о ночевке в опасном месте вызывала у меня приятный всплеск адреналина, начавшего пульсировать в крови. Но я была не одна. Имею ли я право из-за собственных ненормальный пристрастий рисковать друзьями? Идиотский вопрос. Разумеется, нет.